Что международное право говорит о действиях Турции, сбившей российский самолет, – использование права на самооборону или агрессия? И пока политики России и Турции спорят о том, нарушал ли российский бомбардировщик воздушное пространство Турции и является ли реакция турецких ВВС соразмерной, последствия этого инцидента могут привести к худшему сценарию.

Во вторник на турецко-сирийской границе ВВС Турции сбили российский бомбардировщик Су-24. По версии Турции, он нарушил ее границу, и пилотов об этом неоднократно предупреждали, прежде чем открыть огонь. В качестве доказательства турецкая сторона представила запись предупреждений турецких летчиков. Российская сторона возражает, что самолет летел исключительно над территорией Сирии.

Совет НАТО подтвердил версию Турции, но она идет вразрез с версией штурмана российского самолета: "Даже угрозы выхода в Турцию не было, – заверил журналистов выживший штурман сбитого самолета Константин Мурахтин. – Я прекрасно видел и по карте, и на местности и где граница, и где находимся мы". Российские летчики отлично знали район, где выполняли задание, добавил он. По словам Мурахтина, никаких предупреждений со стороны Турции не было, а турецкий истребитель зашел российскому самолету в хвост и выпустил ракету, которая попала в двигатель.

Но было ли это случайностью или закономерностью? События предыдущих месяцев и даже лет свидетельствуют в пользу второго ответа. Не исключено, что разные версии двух стран о том, пересекал ли самолет турецкую границу, объясняются тем, что Турция "де-факто" "передвинула" свою границу с Сирией. Как это могло произойти и что это значит с точки зрения международного права.

Где на самом деле проходит граница?

Обстановка на сирийско-турецкой границе была напряженной задолго до войны с ИГИЛ (террористическая организация, чья деятельность запрещена в России). Отношения между двумя восточными странами испортились в 2011 году после того, как Америка ввела санкции против президента Сирии Башара Асада. Вскоре в этой стране разразилась гражданская война, в которой Турция стала поддерживать противников Асада: сирийских туркменов (нацменьшинство) и местных дезертиров, называвших себя "Свободной сирийской армией". И те и другие находились близ границы с Турцией. Уже тогда в прессе появлялась информация, что Турция хочет создать для повстанцев безопасную зону. Было ли это сделано, неясно. Но известно, что Свободная сирийская армия располагалась по обе стороны границы.

После того как в этой области был сбит самолет Турции в 2012 году, она изменила свои Правила ведения боя (это руководство для вооруженных сил, определяющее, когда они могут применять оружие): Турция декларировала свое право защищаться от любого военного объекта, который нарушал пятикилометровую буферную зону перед границей этой страны. Анкара долгое время пыталась узаконить эту так называемую бесполетную зону к югу от своей границы. Но эту идею отверг Обама, и она потеряла актуальность после того, как Россия вступила в военную операцию в Сирии.

Буферная зона служит для ограничения (запрещения) ведения определенных видов деятельности, в том числе и военных. При нарушении этих видов деятельности Турция заявляет о своем праве защищаться на территории другого государства, объясняет Олег Жердев, военный юрист, генеральный директор юридического агентства "Олден". Но, добавляет эксперт, установление такой зоны без санкции Совбеза ООН невозможно, а использование ВС на территории другого государства, без разрешения от властей этой страны – нарушение государственной неприкосновенности, международного мира.

Предупреждение или война?

Наличие буферной зоны – обычная практика, подтверждает канадскому изданию CBC News Стефани фон Хлятки, директор Центра международной политики и обороны Университета Квинс в Онтарио. Типичный порядок действия для стран НАТО, рассказывает она, – сначала связаться с экипажем судна, входящим в эту зону, которая обычно составляет около восьми километров до границы. Если это не получилось сделать с земли – в ход идут самолеты, которые посылают сигналы, понятные пилотам. Если связь не удается установить и так – то самолеты страны НАТО "принуждают" нарушителя границы приземлиться, говорит Хлятки.

Один из важных вопросов – нарушал ли самолет турецкую границу? Международное право не признает свободы мирного полета военного самолета над территорией другого государства. Чикагская конвенция "О международной гражданской авиации" 1944 года для этого требует разрешения другого государства. "Турция не вправе использовать свои вооруженные силы для нанесения ударов в воздушном пространстве над территорией Сирии", – говорит Жердев.

Резолюция Генеральной ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 года определяет как агрессию "вторжение вооруженных сил государства на территорию другого государства, какой бы временный характер оно ни носило". При этом неважно, была ли официально объявлена война.

Согласно договору Североатлантического альянса, членом которого Турция является с 1952 года, нападение на любую из стран-участниц приравнивается к нападению на всех. Значит, если судно действительно нарушило границу Турции – можно говорить о том, что Россия совершила акт агрессии по отношению к этой стране и другим членам НАТО. Верно и обратное: если самолет находился в воздушном пространстве Сирии, это означает, что на него напали турецкие военные.

Как вели себя экипажи самолетов?

Что делал российский бомбардировщик, действительно ли он атаковал позиции сирийских туркменов, а не ИГИЛ, как заявлял их лидер? Воздушная бомбардировка является законной только тогда, когда она направлена против военного объекта, то есть против объекта, уничтожение и повреждение которого принесет явные военные преимущества воюющей стороне, говорят Гаагские конвенции, которые устанавливают основы гуманитарного права. Россия имеет разрешение от Сирии на патрулирование территории и антитеррористическую операцию.

В том случае же, когда самолет нарушает воздушное пространство страны, действует строгая процедура предупреждения, рассказывает Олег Жердев, военный юрист, генеральный директор юридического агентства "Олден": "В таких случаях наземные диспетчеры обязаны подать команды-предупреждения на английском языке. В случае неподчинения им поднимаются истребители, которые обязаны по радио связаться с воздушным судном и предъявить требования по изменению маршрута. Затем они должны войти в визуальный контакт с экипажем судна-нарушителя и подать сигналы, однозначно свидетельствующие о необходимости посадки. И только в случае неподчинения, истребители могут предпринять предупредительные действия оружием и принудить нарушителя к посадке".

Расстрел парашютиста в воздухе – преступление

Туркменские отряды в приграничной зоне Сирии расстреляли летчика Су-24 с земли, нарушив помимо всех моральных норм еще и Женевскую конвенцию. "Статьей 42 дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов от 8 июня 1977 года, установлено, что ни одно лицо, покидающее на парашюте летательный аппарат, терпящий бедствие, не подвергается нападению в течение своего спуска на землю", – напоминает Жердев. Парашютисту, по приземлении на вражеской территории, предоставляется возможность сдаться в плен до того, как он станет объектом нападения – "если не становится очевидным, что он совершает враждебное действие". Кроме того, международное право предписывает обращаться гуманно с телами воинов противника.

Как расценивать действия сторон?

Что грозит в случае нарушений всех перечисленных правил, определяется статьей 2 Конвенции об определении агрессии (Лондон, 4 июля 1933 года), которая квалифицирует подобные действия как международную агрессию: "Вторжение вооруженных сил, хотя бы без объявления войны, на территорию другого государства, является международной агрессией. Агрессией признается также нападение воздушными силами, без объявления войны, на территорию, на суда или на воздушные суда другого государства. В этом случае государство-агрессор признается нападающим в международном конфликте. Следовательно, действия Турции по уничтожению самолета России необходимо классифицировать как агрессию", – резюмирует Жердев.

Нет разницы, нарушил ли бомбардировщик границу и что делал, в любом случае действия турецкой стороны нельзя назвать адекватными, полагает Андрей Сушенцов, руководитель агентства "Внешняя политика", доцент МГИМО(У) МИД России. Он рассказывает, что в мировой политике пересечение границы расценивается как военное действие лишь в том случае, если у нарушителя есть ясный и четкий мотив для агрессии. Любые мотивы турецкой стороны не оправдывают ее агрессивного, избыточного реагирования. "Наоборот, Россия вполне может считать такие действия прологом к войне", – считает Сушенцов.