2 февраля на практическом семинаре школы права "Статут" юристы-практики обсудили позиции Верховного суда по вопросам частного права за 4-й квартал 2015 года. Эксперты разобрали два определения экономколлегии, в которых переплелись гражданские и административные отношения, а также постановление Президиума, который отменил определение экономколлегии по резонансному делу казанского застройщика. Конструктивной критики досталось всем: госорганам, участникам дел, коллегам-докладчикам и Верховному суду.

Обстоятельства неизвестные, но объективные

Дело казанского застройщика "Свей" стало первым арбитражным спором, который дошел до надзорной инстанции. Компания оспаривала отказ чиновников внести изменения в разрешение на строительство, то есть увеличить этажность двух домов с 9 до 18 и еще одного – с 16 до 18. По словам представителя застройщика, дома изначально проектировались высокими, но на месте строительства еще действовал запрет на возведение зданий свыше 10 этажей. Когда его увеличили до 20 этажей, "Свей" попросил чиновников внести изменения в разрешение на строительство, но те отказали: поскольку характеристики домов изменились существенно, они потребовали новое разрешение, а не изменения в старом. "Свей" отказ обжаловал. Первая инстанция и кассация встали на сторону исполкома, апелляция и экономколлегия Верховного суда разделили позицию застройщика. Точку в деле поставил Президиум, который отказал застройщику. Чтобы внести изменения в разрешение на строительство, нужны "объективные обстоятельства", гласит постановление Президиума. Что это за обстоятельства, при этом не уточняется, но ясно, что желания застройщика недостаточно.

Максим Степанчук, партнер коллегии адвокатов "Делькредере" положительно оценил постановление Президиума. По его мнению, надзор встал на защиту публичного порядка и показал, что "надо играть по правилам, а обходить закон нельзя, даже если в нем нет прямого запрета".

Дело "Свея" заставляет задуматься, что же такое – разрешение на строительство, рассудил Игорь Ястржембский, советник компании "Щекин и партнеры": "Это, грубо говоря, регистрация автомобиля или водительское удостоверение? Судя по практике, это дозволение застройщику что-то делать или, иными словами, привилегия. А привилегию можно и отобрать. Но такой подход очень жесткий". Ястржембский считает, что лишние этажи возводят всегда, поэтому дело "Свея" "выходит за рамки".

Но больше всего экспертов волновало, что именно скрывается за "объективными обстоятельствами", которые позволяют изменять разрешение на строительство, которые так и не расшифровал Президиум. "Учитывая особенности нашей страны, их будет определять чиновник", – заявил Владимир Багаев, главный редактор портала "Закон.ру". "Причины бывают объективными, как, например, ошибки в проектной документации", – возразил Ястржембский.

"Восемь пишем – два в уме"

В любом случае ориентироваться нужно на безопасность строительства, а достичь баланса общественных интересов помогла бы независимая общественная экспертиза, сказал Юлий Тай, управляющий партнер АБ "Бартолиус". По его мнению, объективные обстоятельства могут быть только техническими и технологическими, а увеличение этажности ведет к росту нагрузки на инфраструктуру, детские сады и так далее.

С этим не согласился Сергей Сарбаш, профессор Исследовательского центра частного права, судья ВАС в отставке. Он предложил трактовать "объективные обстоятельства" с оглядкой на Конституцию, которая дает право собственникам земли свободно ею пользоваться, если это не несет вреда окружающей среде и другим лицам. Последнее – это и есть "объективные обстоятельства". А если лицо решило построить больше этажей, оно обычно действует рационально и свободно. Этого достаточно, и объясняться не нужно, сказал Сарбаш. Эту мысль развил Максим Кульков, управляющий партнер компании "Кульков, Колотилов и партнеры":

– Если речь не идет о коррупции или нарушениях законодательства, то чем исправленное разрешение может нарушить права граждан?

Ему ответил Тай:

В принципе, можно достраивать дома и менять разрешение на строительство, а не выдавать новое. Но нельзя давать застройщикам возможность запланировать домик кума Тыквы, а построить 95-этажную башню "Федерация". У нас в стране все именно так и будет. Обратите внимание, что споры, как у "Свея", ведутся в крупнейших городах, где есть "лакомые кусочки" земли. И там все по одной схеме – "восемь пишем, два в уме".

Сколько юристов – столько и мнений

Дело А65-21616/2014 поставило перед судами вопрос, сохраняется ли аренда земли, которая находится в долевой собственности, если один из собственников выделил из нее свой надел и продал, а новый владелец хочет пользоваться им самостоятельно. Именно в таком положении оказалась агрофирма "Южная", которая арендовала в Татарстане около 3 800 га земли с согласия многочисленных владельцев, чтобы выращивать пшеницу и другие культуры. И все были этим довольны до тех пор, пока один из собственников – Минсалих Сайфуллин – не выделил 235 га и не продал Рамису Гайнуллину, после чего последний перестал допускать туда арендатора. Тот предъявил иск о нечинении препятствий. Но Нурлатский районный суд отклонил требования "Южной", указав, что договор аренды у нее на участок со старым номером, а у выделенного участка уже другой. Арендатор отправился в Росреестр, чтобы зарегистрировать право пользования новым наделом, но и там ему отказали с той же ссылкой на разные кадастровые номера. Этот отказ он обжаловал в Арбитражном суде Татарстана, который применил по аналогии правило о том, что ипотека земельных участков сохраняется при их преобразовании (п. 10 Постановления Пленума ВАС "О некоторых вопросах применения законодательства о залоге" от 17 февраля 2011 года). Арбитражный суд Поволжского округа, наоборот, встал на сторону Росреестра, однако экономколлегия Верховного суда удовлетворила требования "Южной".

Судя по определению ВС, тот решил, что спора между "Южной" и Гайнуллиным нет, а значит, заявление можно рассмотреть в административном порядке. Экономколлегия пришла к выводу о стабильности обременения. В своем определении она сослалась на положения об ипотеке и упомянула п. 5 ст. 14 закона "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения", которая устанавливает, что долевой собственник, не согласный с решением товарищей сдавать общую землю в аренду, может выделить свой участок и распорядиться им, как хочет.

"Главного-то Верховный суд и не упомянул, – сказал Олег Колотилов, партнер компании "Кульков, Колотилов и партнеры", – раз Сайфуллин, продавец, изначально голосовал за то, чтобы сдать землю в аренду, значит обременение сохраняется". Более того, уверен юрист, уменьшение участка – это типичное злоупотребление правом со стороны Сайфуллина, о чем ВС не упоминал, поскольку дело административное.

"Надо иметь в виду, что при выделении земли происходит, по сути, юридическая гибель первоначального участка, а значит здесь, как правило, не должно сохраняться обременение", – подчеркнул Виктор Гербутов, партнер Noerr. Он считает опасным, если позицию ВС по делу "Южной" будут применять как общее правило, бесконтрольно или расширительно. Ее, наоборот, следует ограничить, полагает Гербутов. По его мнению, спор все-таки гражданский, потому что есть спор о праве между агрофирмой и нынешним владельцем участка. Почему "Южная" пошла административным путем? Она пыталась обойти преюдицию суда общей юрисдикции, который установил, что аренды на спорный участок нет, пояснил Гербутов. Кроме того, заявитель, очевидно, пропустил трехмесячный срок исковой давности, добавил он.

Роман Бевзенко, партнер "Пепеляев Групп", сказал, что ссылка на позицию Пленума о сохранении залога не очень здесь подходит. "В ипотеке нет владения, – объяснил он. – Арендатор, наоборот, владеет вещью, поэтому ее труднее изъять". А адвокат Мария Ерохова процитировала акт Верховного суда, в котором тот написал, что залог, наоборот, прекращается при преобразовании земельных участков. Адвокат вела речь об определении гражданской коллегии Верховного суда № 80-КГ15-18 от 10 ноября 2015 года.

Дело "Южной" с самого начала пошло наперекосяк, сказал заместитель руководителя Управления Росреестра по Москве Константин Гультяев. Он не смог согласиться со своими коллегами из Татарстана, ведь по закону Росреестр еще при выделении участка должен был запросить согласие на это арендатора, а если его нет – отказать в постановке земли на учет. Сделка с нарушением такого порядка недействительна, и "Южной" стоило пойти по пути ее оспаривания, сказал Гультяев. По его мнению, не было никакой недобросовестности, просто ни арендатор, ни собственник не знали законов, не смотрели свидетельства и не получали выписки из реестра. "Покупатель Гайнуллин, может, не знал ничего об аренде [сельхозпроизводителя], – предположил Гультяев. – Может, он зимой землю приобрел!" В зале засмеялись.

Решение ВС Гультяев назвал необоснованным, принятым в ущерб принципу публичной достоверности реестра и патерналистским по отношению к арендатору. Ему возразил Сарбаш:

Главная идея аренды в том и заключается, чтобы защитить права арендатора при смене собственника. Делят землю без моего согласия, а у меня там, может, многолетняя пшеница! Можно обойтись даже без согласия арендатора, если закрепить, что сохраняется обременение. Если же кто-то из собственников не согласен сдавать имущество в аренду, закон дает ему право выделить свою землю. Это классический подход – "нельзя скидывать обременение, нельзя обманывать арендатора".

Злоупотребление или форс-мажор?

В деле А40-14800/14 дистрибьютору "Биотек" удалось взыскать упущенную выгоду в размере 408,3 млн руб. с израильского призводителя лекарств "Тева" и его российской "дочки". Иск было обоснован тем, что в 2010 году производитель заключил с "Биотеком" рамочный договор на упаковку, продвижение и продажу лекарств, но через некоторое время перестал его исполнять и начал действовать через собственное ООО "Тева". Последняя компания выиграла аукцион на госконтракт ценой в 2,4 млрд руб. Если бы его заключил "Биотек", то по условиям рамочного соглашения он получил бы не менее 16,5 % от общей суммы, то есть как минимум 408,3 млн руб.

Федеральная антимонопольная служба признала, что "Тева" необоснованно прекратила сотрудничество с "Биотеком". Производитель обратился в суд, указывая на то, что передавал дистрибьютору исключительные права, а это ограничивает действие антимонопольного законодательства (А40-42997/2014), однако, как и в гражданском деле, израильская компания потерпела поражение.

Определение ВС, которое подтвердило право истца на компенсацию убытков, ценно тем, что там определяется, что такое упущенная выгода (в том числе со ссылкой на практику взаимоотношений сторон), сказала Анна Смола, советник АБ "Бартолиус". Она также отметила, что в акте затрагивается взаимосвязь правонарушения и ответственности как его последствия. Главная проблема взыскания убытков на практике – это доказывание причинно-следственной связи, напомнила Смола.

У Сергея Будылина, старшего юриста Roche&Duffay, судебные акты по делу о взыскании убытков вызвали ощущение недосказанности. В частности, в них не уточнено, какой именно рамочный договор заключили стороны, ведь так можно назвать разные по сути соглашения: ни к чему не обязывающие или обязательные для исполнения. Есть и промежуточный вариант, когда заявку контрагент обязан принять, но ее условия пока не определены, рассказал Будылин.

Еще один вопрос, на который не дают ответа судебные акты, – почему израильская фирма вдруг перестала сотрудничать с "Биотеком". По версии Будылина, бизнес "Тевы" просто попал под действие американского антикорррупционного закона, который предъявляет строгие требования не только к самой компании, но и к ее контрагентам. Сотрудничать с "Биотеком" стало рискованно, ведь он был замешан в коррупционном скандале с Фондом медицинского страхования. Эти факты рождают вопросы, в частности, можно ли такие ограничения назвать форс-мажором, но суды такой аспект дела даже не рассматривали. А ведь он имеет большое значение для определения добросовестности "Тевы", сетовал Будылин. Ему также неясно, почему в определении сказано, что ответчик не доказал свою невиновность, ведь в предпринимательских отношениях ответственность следует независимо от вины (за исключением, опять-таки, форс-мажора).

Марию Белову из Исследовательского центра частного права волновал потенциальный эффект определения ВС. Она подчеркнула, что в деле "Тевы" речь идет не только о поставке, но и о распоряжении исключительным правом, а ведь вся работа дистрибьюторов построена по принципу монополии. Не исключено, что в ней начнет "наводить порядок" ФАС, который вооружится позицией ВС, поделилась Белова.

Артем Карапетов, директор института "М-Логос", обратил внимание, что упущенная выгода взыскивалась на основании победы в конкурсе, которой могло и не быть. "Убытки надо дисконтировать, умножить на вероятность наступления события! – с иронией предложил он. – Это была бы революция в российском праве". Продолжая уже серьезно, Карапетов выразил недоумение смешением в деле гражданского и административного: "Из чего возникли убытки? Они деликтные из нарушения антимонопольного законодательства?" Подытожил он так:

Природа рамочного договора – вещь запутанная. На будущее могу посоветовать никогда не оставлять сомнений о сути такого соглашения: либо упоминать, что речь идет только о намерениях, либо конкретизировать, что это договор с обязательным исполнением по заявкам.